Дневник, 2005 год [январь-сентябрь] - Сергей Есин

Почти в конце интервью вопрос о собственности возникает снова, но здесь речь идет уже о другом доме — щедрая была советская власть, столько материальных ценностей передала своим писателям:

"Михалков-старший привел к власти Пулатова, рассчитывая на долгое его служение. Но Пулатов служил недолго. Продал дом 10, стр. 1, 2 по улице Поварской, тогда он, возможно, поделился с Михалковым-старшим. 900 тысяч долларов, которые через адвоката Кучерену они пытаются списать на меня, скорее всего, были украдены ими и поделены за полтора года до моего вступления в должность первого заместителя, как свидетельствуют документы".

Читал также работы учеников, сначала "Странника" Аэлиты Эвко. Ребята все пытаются извлечь нечто сокровенное только из себя, литературные примеры с классиками задурили им голову, а в себе нового довольно мало. В Аэлите, конечно, чувствуется какая-то сила, но такая дремучая, с таким обилием общих мест, что я не понял многое в завязке, где она пишет от лица мужчины. Ксения Туманова мастеровитее. Она написала подчеркнуто сухую вещь "Диван", но за несколькими страницами — не одна судьба. Чего я от нее хочу, что делать, как вести следующий семинар?

27 марта, воскресенье. Замечательный день, спал до десяти, солнце, все светится. Утром по телевидению в "Школе злословия" терзали Николая Петрова. Он мне, конечно, очень близок по общему представлению о жизни, но в его видении есть, к сожалению, "свои" и "наши", в этом случае обычное нравственное вдохновение его оставляет. Больше всего, с одной стороны, боится советской власти, а с другой — считает, что и в КГБ были очень редкие порядочные люди, которые защищали национальные интересы. Невольно начинаешь думать: а не изысканный ли здесь полупоклон в сторону В.В.Путина? Но ведь и советская власть, по логике, замечательная власть, только при ней разводилось огромное количество уродов. Уродов при власти не меньше и сейчас. Эта тотальная нелюбовь к советской власти, судя по всему, выпестовалась на основе того, что молодого еще Петрова не пускали куда-то за границу. Петров, кстати, купил квартиру Андропова, из которой, оказывается, есть выход в метро. Зачем купил место, где, признается, ни разу не ночевал?

28 марта, понедельник. Полный рабочий день выдерживаю уже с трудом. Может быть, это связано с тем, что уже 12 лет по-настоящему, как положено, как рассчитано для человека, ведущего преподавательскую деятельность (56 дней), не отдыхаю. А может быть, и возраст постепенно накрывает своим серым крылом…

Утром была коллегия министерства. Разбиралось практически два вопроса: состояние библиотечного дела и, уже в который раз, архивы. После реорганизации сократили огромное количество архивных учреждений, до 120, и, по существующим правилам, если нет правопреемника, их материалы поступают на централизованное хранение. С этим мы и разбирались.

Что же касается библиотек — положение здесь еще тяжелее. Я, как всегда, вел довольно подробный конспект речей выступавших. Героем дня был, конечно, Евгений Иванович Кузьмин, возглавляющий наш библиотечный департамент. Это один из тех очень немногих увлеченных своей деятельностью людей, кто знает всё в своей области. Отрасль огромная: 130 тысяч библиотек, 300 тысяч там работающих. Естественно, последнее время ситуация в отрасли не очень хорошая, так как разрушено всё, что так долго создавалось в прежние годы. Связано это еще и с полным идиотизмом отдельных представителей власти. Приводились такие примеры. В Твери избрали мэра, который сразу же решил закрыть 70 библиотек. Аргументация была такова (кроме того, что содержать библиотеки тяжело для бюджета): "Я книг не читал, а вот стал мэром"… Много говорилось о некой технической возможности создания модульных библиотек — компьютерных и т. д. и.т.п. Общее положение было сформулировано следующим образом: состояние библиотечного дела в России крайне пестрое. В обществе сосуществуют очень бедные и очень богатые. В библиотечном деле нет абсолютно богатых библиотек, наши маленькие библиотеки "донашивают" то, что ими было приобретено раньше. Многие библиотеки совершенно нищие, и они-то обслуживают основной костяк населения. Самое катастрофическое в этой ситуации — необновляемость фондов, следовательно человек может из старых фондов многое для себя уяснить очень своеобразно — о Ленине, о Сталине, о сегодняшнем дне и прочее, и прочее. В качестве примера приводилось лишь одно сравнение с американцами: стоимость вузовского образования в знаменитом Принстонском университете для студента обходится в 33 тысячи долларов, из них 8 тысяч долларов (то есть четверть!) идет на обслуживание библиотеки. Был затронут вопрос относительно библиотек так называемых коммерческих вузов. Номинально они существуют, но платные студенты, в основном, сидят и занимаются в библиотеках городских, то есть частник, как всегда, пытается что-то урвать у государства, его библиотека существует только на бумаге.

Естественно, много говорилось и о мизерной зарплате. Практически все выступавшие приводили один и тот же пример: молодой человек, закончивший вуз и владеющий компьютером, приходит в библиотеку или в архив, довольно быстро чему-то подучивается, осваивает какую-то специальность, а затем уходит работать в банк, на 800–900 долларов зарплаты. Были вещи и смешные. "Не очень корректно валить всё на советскую власть", — сказала отважная девушка, по-моему, директор Некрасовской библиотеки, которая говорила о 51 тысяче единиц хранения документов, связанных с культурой предыдущего периода. Дескать, мало сохранили, но ведь и нынешнего — уже 10 тысяч единиц хранения! Не надо забывать, что сейчас за культуру выдаются и мелкие ансамбли, и другие нелепости, вплоть до Петросяна и Степаненко, и, наверное, после них тоже останется какой-нибудь деловой архив… Советская культура такого "инкубаторного размножения" себе не позволяла. Екатерина Юрьевна Гениева, у которой в Библиотеке иностранной литературы поразительный контингент специалистов, знающих по 4–6 иностранных языков, говорила о том, что от ухода в коммерческие фирмы, куда их постоянно приглашают, этих людей удерживает только энтузиазм. Генева говорила в том числе, как о неприютных, и о библиотеках тюремных. Она также обмолвилась о блестящем успехе русских писателей на Салоне в Париже, но назвала только одну фамилию — Людмилы Улицкой. Дамы — подруги?

Я выступал, наверное, последним и говорил достаточно резко, но я не был связан внутренним знанием. В теории все гладко, а что получает в результате наших речей и инструкций непосредственный пользователь? В школе, в селе, в провинции библиотека работает интенсивнее всего, когда человек молод, здесь закладываются основы, здесь доступ должен быть легче. Моя мысль была о детской библиотеке, где человек получает первые свои знания, о библиотеке школьной, которая формирует человека. Я, конечно, понимаю, что всего сделать нельзя, но и в наше время надо все-таки думать о старте, а не о похоронном венке. Главное сейчас, донести до местных властей, не всегда это понимающих, всю важность библиотечного дела, ведь культура — первооснова всего государственного строительства. Вопрос с архивами достаточно ясен. Сложность здесь только в том, что наше государство по-прежнему охотнее дает деньги на строительство новых резиденций для президента и других властей, нежели на строительство архивов. Огромное архивное хранилище в Воронове, под Москвой, строится уже лет 15, и если так пойдет дальше, то пройдет лет 10, прежде чем что-либо получится. Надо подчеркнуть (и так обстоит дело и в мировой практике), что самое надежное хранение — бумажное, мы еще не можем точно оценить временных возможностей цифрового хранения: лет 80 или сколько?..